Неточные совпадения
На одной скамье сидела очень старая старуха, в
голландском чепце, без оборки, и макала сальные свечки; другая, пожилая женщина, сидела за прялкой; третья, молодая девушка, с буклями, совершенно белокурая и совершенно
белая, цвета топленого молока, с
белыми бровями и светло-голубыми, с белизной, глазами, суетилась по хозяйству.
Бабa’ обещал доставить нам большое удобство: мытье
белья в
голландской фактории. Наконец японцы уехали. Кто-то из них кликнул меня и схватил за руку. «А, Баба’, adieu!» [«…прощайте!» — фр.] — «Adieu», — повторил и он.
Гористая и лесистая местность Рыбной реки и нынешней провинции Альбани способствовала грабежу и манила их селиться в этих местах. Здесь возникли первые неприязненные стычки с дикими, вовлекшие потом
белых и черных в нескончаемую доселе вражду. Всякий, кто читал прежние известия о
голландской колонии, конечно помнит, что они были наполнены бесчисленными эпизодами о схватках поселенцев с двумя неприятелями: кафрами и дикими зверями, которые нападали с одной целью: похищать скот.
Из-под ворота халата выглядывало чистое щегольское
белье, тонкая
голландская рубашка с золотыми запонками.
И во всех этих трактирах прислуживали половые — ярославцы, в
белых рубахах из дорогого
голландского полотна, выстиранного до блеска.
К этому времени он обязан иметь полдюжины
белых мадаполамовых, а кто в состоянии, то и
голландского полотна рубах и штанов, всегда снежной белизны и не помятых.
Стены некрашеные, занозистые, с паклею между бревен, темные;
белы одни только
голландские печи.
Не преминула пани Вибель сравнить и
белье на сих джентльменах, причем оказалось, что у Аггея Никитича из-под жилета чрезвычайно неуклюже торчала приготовленная ему неумелой Агашей густо накрахмаленная коленкоровая манишка, а на камер-юнкере белелось тончайшее
голландское полотно.
Борноволоков был в панталонах и
белой как кипень
голландской рубашке, по которой через плечи лежали крест-накрест две алые ленты шелковых подтяжек; его маленькая белокурая головка была приглажена, и он еще тщательнее натирал ее металлическою щеткой.
Старинные материнские брильянты и жемчуги надобно было переделать и перенизать по новому фасону в Москве и оттуда же выписать серебро и некоторые наряды и подарки: остальные же платья, занавесь парадной кровати и даже богатый чернобурый салоп, мех которого давно уже был куплен за пятьсот рублей и которого теперь не купишь за пять тысяч, — всё это было сшито в Казани; столового
белья и
голландских полотен было запасено много.
Под сценой было забранное из досок стойло, на гвоздях висели разные костюмы, у входа сидели солдаты, которым, поплевывая себе на руки, малый в казинетовом пиджаке мазал руки и лицо
голландской сажей. Далее несколько женщин белились свинцовыми
белилами и подводили себе глаза. Несколько человек, уже вполне одетые в измятые боярские костюмы, грелись у чугуна с угольями. Вспыхивавшие синие языки пламени мельком освещали нагримированные лица, казавшиеся при этом освещении лицами трупов.
И, придя домой, сей озлобленный человек начал совершать странные над собой вещи: во-первых, еще вечером он сходил в баню, взял там ванну, выбрился, выстригся, потом, на другой день, едва только проснулся, как сейчас же принялся выбирать из своего небогатого запаса
белья лучшую
голландскую рубашку, затем вытащил давным-давно не надеваемые им лаковые сапоги.
Прошла неделя, Вермана схоронили; Шульц перебрался в свой дом, над воротами которого на мраморной
белой доске было иссечено имя владельца и сочиненный им для себя герб. Шульц нигде не хлопотал об утверждении ему герба и не затруднялся особенно его избранием; он, как чисто русский человек, знал, что «у нас в Разсеи из эстого просто», и изобразил себе муравейник с известной надписью
голландского червонца: «Concordia res parvae crescunt». [При согласии и малые дела вырастают (лат.).]
Пошло это у нее так, что не проникнуть куда бы то ни было Домне Платоновне было даже невозможно: всегда у нее на рученьке вышитый саквояж с кружевами, сама она в новеньком шелковом капоте; на шее кружевной воротничок с большими городками, на плечах голубая французская шаль с
белою каймою; в свободной руке
белый, как кипень,
голландский платочек, а на голове либо фиолетовая, либо серизовая гроденаплевая повязочка, ну, одним словом, прелесть дама.
Луна катится в зимних облаках,
Как щит варяжский или сыр
голландской.
Сравненье дерзко, но люблю я страх
Все дерзости, по вольности дворянской.
Спокойствия рачитель на часах
У будки пробудился, восклицая:
«Кто едет?» — «Муза!» — «Что за чорт! Какая?»
Ответа нет. Но вот уже пруды…
Белеет мост, по сторонам сады
Под инеем пушистым спят унылы;
Луна сребрит железные перилы.
Алексей скинул пальто. Был он в коротеньком сюртуке, в лаковых сапожках,
белье из тонкого
голландского полотна было чисто, как лебяжий пух, но все сидело на нем как-то нескладно, все шло к лесному добру молодцу ровно к корове седло, особенно прическа с пробором до затылка, заменившая темно-русые вьющиеся кудри, что когда-то наяву и во сне мерещились многим, очень многим деревенским красным девицам.
Но чтение о бархатных салопах, о шелковых платьях, о
белье голландского полотна, о серебряной посуде и всяком другом домашнем скарбе, заготовленном заботливой матерью ради первого житья-бытья молодых, скользило мимо ушей его; о другом были думы Меркулова…